Промысловые суда «Востока-1» установили рекорды

Прошедший 2016 год стал самым успешным для лидера глубоководного промысла Дальневосточного бассейна компании «Восток-1». Одна из старейших частных рыбных компаний в стране, которую 25 лет назад основали в Приморье, сегодня доказывает, что глубоководный промысел рыбы и краба активно развивается. О развитии глубоководного промысла рассказал генеральный директор компании Александр Сайфулин.

- В последние годы в вашей компании почти нет свободных вакансий. Никто не хочет списываться с судов компании, что приводит к тому, что новому человеку устроиться к вам на работу почти невозможно. А ведь говорят, что рыбацкая профессия не самая востребованная в последние годы. Отдельные компании жалуются на кадровый голод.

- Система мотивации у рыбаков очень простая и прозрачная. Больше поймал - больше получил. Но помимо чисто денежных вопросов большое значение имеют еще условия труда и проживания, а также отношение к людям. В последние годы мы уделяем этим вопросам пристальное внимание, создавая комфортные условия для работы и проживания на судне, начиная от технического оснащения и обеспечения спецодеждой и заканчивая продуктами питания и организацией досуга. Большим достижением можно считать внедрение на наших судах комплекса ВиСАТ, который обеспечил экипажи спутниковым телевидением, сотовой связью и Интернетом, что полностью устранило проблемы информационного вакуума и общения с близкими. С 1 марта этого года Интернет сделан полностью бесплатным для всего экипажа, теперь каждый в свободное от работы время может общаться через социальные сети, обмениваясь файлами и сообщениями так же, как на берегу.

- Какие результаты показывает компания в последние два года?

- В компании почти 100%-ное освоение квот. Рыбы и краба в 2016 году выловили 31,2 тыс. тонн - это наш личный рекорд за все годы существования компании. До этого максимальный вылов был в 2015 году – 27 650 тонн. Основная прибавка получилась по крабу - выловили больше на 2,3 тысячи тонн, чем в предыдущем году. По рыбе прибавка составила 1,1 тыс. тонн. Два года подряд стабильно вылавливаем макрурус в объеме 14,5 тыс. тонн. Вырос вылов палтуса и ската. Палтуса - около 3 тыс. тонн в 2016-м, в 2015-м было 2300 тонн. В целом промысловая обстановка благоприятная, однако не только климатические факторы влияли на уловы.

У нас почти завершена программа обновления флота. Более пяти лет мы планомерно занимались заменой флота и его модернизацией. Приобретали в Японии тунцеловные суда и переоборудовали их под добычу глубоководных объектов. Поэтому в 2016 году у нас и состоялись повышенные результаты промысла. И именно введенные в эксплуатацию суда «Восток-7» и «Восток-6» показали отличные результаты. Так, на «Востоке-6» зафиксирован рекордный вылов: почти 48 тонн макруруса за одни сутки. До этого лучшие ярусоловы могли поднять из моря 40 тонн макруруса. На «Восток-6» установлена новая модель выборочного блока «Мустад Н-3200». Крючков у него не больше, зато тяговая сила выше. Этот комплекс уверенно выбирает порядок с выловом и надежнее работает, не ломается. Он позволяет идти и на большую глубину и быть уверенным, что без проблем будет поднят порядок. При этом судно не только добытчик, но и выпускает готовую мороженую продукцию. Увеличенная мощность морозильных установок позволила обрабатывать такие уловы. И, конечно, это труд экипажа. Суда небольшие, и в пиковые нагрузки все выходят на подвахты.

- Сегодня палтус и треска - это специализированный промысел вместе с добычей макруруса?

- Иногда смешанный промысел возможен, но редко, например макрурус-палтус. Макрурус обитает ниже 1000 метров, а треска - до 400 метров, то есть ее промысел ведется на изобатах гораздо мельче. Она ловится осенью и весной в Беринговом и Охотском морях. Для этого организуем отдельные экспедиции судов. По треске мы имеем практически безотходное производство, выпускаем тушки, головы, молоки, щечки трески, желудки. Но на российском рынке она не так популярна, россияне предпочитают жирную рыбу, а треска является диетической, и основной рынок сбыта - США и Европа. Поэтому круг российских компаний покупателей ограничен. Ее сбыт очень зависит от культуры потребления и вкусовых предпочтений.

Что касается макруруса, то он становится основным промысловым видом для нас. Специализируемся на добыче малоглазого макруруса. Черный макрурус пока не нашел свою нишу на рынке, чувствуется, пока не пришло его время. Рыба вкусная, но мелкая по размеру. И считаем, что со временем проработаем рынок, учитывая, что его промысловые запасы огромны, а это дикая, а не культивированная рыба. И это очень затратный промысел, так как ловим на глубине 1700 метров и ниже. И следует отметить, работа на таких глубинах значительно увеличивает расходы на ведение промысла как при промысле рыбы, так и краба. Идет более интенсивный износ промыслового вооружения. Раньше его хватало на год-полтора. Сейчас замена основной части промыслового вооружения, хребтин необходима через девять месяцев. Чаще выходят из строя крючки, поводцы. А промысловое вооружение стоит очень дорого.

В целом выйти на среднюю глубину 1500 метров мы смогли, а вот удержаться на ней для нас становится серьезной задачей. Дело не только в интенсивном износе дорогого промыслового вооружения. Для того чтобы уверенно и стабильно работать на этой глубине, необходимо соответствующее оснащение судов почти по всем разделам. Многое, что мы сейчас планируем внедрить на наших судах и промысле вообще, является новым для всей отрасли, и все это требует немалых вложений. Именно поэтому мы готовим заявку на получение статуса резидента свободного порта, надеемся, что предусмотренные льготы помогут компенсировать вложения в развитие и становление глубоководного промысла.

- Вы затронули вопросы смены промыслового вооружения. Многие добывающие предприятия озаботились утилизацией орудий лова. Оказалось, недобросовестные рыбаки их в море топят. А вы свои куда деваете?

- Отвозим в Корею на переработку. Тамошние предприниматели с радостью забирают использованные крабовые и ярусные хребтины. Видимо, там есть вторичная переработка.

- Макрурус для рынка новая позиция, как идет продвижение?

- Уверен, эта позиция недооценена бизнесом. То есть у нее будет постоянное движение вверх. Продукт для рынка и потребителя новый, но каждый год продается около 10 тысяч тонн продукции. Наши объемы, добытые в 2016 году, разобрали. В основном он идет в Китай, и даже то, что в России покупают, затем уходит в Китай.

В прошлом году мы четыре тысячи тонн продали в России, а потом провели аналитику и поняли, что почти все в Китай через несколько рук прошло. Раньше для нас была загадка, что они с ней делают. Пытались проследить путь до конечного потребителя. По последней информации, китайские переработчики его режут на стейки и в индивидуальной упаковке продают. Значит, кроме производителя, существует пласт бизнеса, который зарабатывает на доставке товара к производителю. Следующий шаг навстречу должны сделать производители, они всегда стараются работать напрямую. Второй момент - это пищевая ценность продукта. Диетическая, вкусная и недорогая рыба. Сегодня формируется круг постоянных потребителей.

- Возможно, этот продукт станет таким же востребованным, как палтус. Россияне любят черный палтус, и ваше предприятие балует любителей этой вкуснейшей рыбы более десяти лет. Как идут его продажи?

- В 2016 году спрос на него в России вырос. За всю историю компании максимальная продажа была почти 800 тонн готовой продукции. А так где-то ежегодно около 600 тонн. Причем главные ценители палтуса - во Владивостоке, точнее в Приморье. Мы для себя вычислили, что потребительский спрос в крае - примерно 50 тонн в месяц. В 2014-2015 годах цена была до 800 рублей в рознице. Конечные продажи шли не так активно. Слабость рубля сказалась и падение покупательной способности. Сегодня позиция отыграла назад – по 650 можно найти. Мы, как производители, по 430-450 продаем за килограмм. При этом цена наша практически не менялась многие годы. Мы даже в кризисные 2014-2015 годы не могли удержать конечные цены, так как их устанавливают наши розничные продавцы.

Несмотря на то, что палтус считается элитным и дорогим продуктом, есть те, кто покупает его почти всегда. Пусть меньше, когда цена высокая, но берут. И розничные продавцы честно признаются, что выгоднее продать 10 кг палтуса в неделю и с каждого кг иметь 300 рублей, чем продавать 100 кг минтая в день и с него зарабатывать 10 рублей. В общем, пока у розницы нет желания снизить накрутку, все продается в регионе под ноль. 

- Традиционная продукция из палтуса - это тушка?

- В Азии еще и головы в почете. Там голова как знак уважения трактуется, признательности. Мы сначала ее продать не могли вообще. Зверью на корм отдавали за небольшие деньги. А потом появились покупатели - 300 рублей за килограмм. Они почти сопоставимы с тушками по цене. Причем когда мы ловим палтуса в момент нереста, то его икра также может быть востребована рынком. Правда, только эпизодически: то нужна, то нет. Так же, как и икра макруруса. Компания «Дальпико» частично нашу икру выпускает в пресервах и консервах, если наши суда морозят. 

- Как возник спрос на икру макруруса? Насколько часто суда ее производят?

- В один год был всплеск интереса к этому продукту, и мы выпускали. Но потом 40 тонн икры макруруса нам пришлось утилизировать. Оказалось, что мы стали производить продукт на судах, не уточнив потребности рынка и запасы переработчиков. В итоге оказалось, что предприятия еще старые запасы не переработали. Пришлось нам невостребованную в тот момент икру отправить в качестве наживы для краболовов, что-то на корма отдали. То есть утилизации как таковой не было, мы ее пристроили, но не как товарную продукцию. Сегодня только под заказ производим.

- Вы не только икру, но даже скатов перерабатываете. Раньше их даже в цеха на судах не спускали, считалось, что они непригодны в пищу.

- Крылья ската - деликатесный продукт в Азии. Мы, наверное, больше всех его добываем и производим. Это около 400 тонн продукции. Но скат в обработке очень невыгоден из-за коэффициентов выхода продукции. Вылов 400 тонн, а на выходе-то 100 тонн всего. В готовую продукцию идут только крылья ската. Кстати, наши покупатели обращают внимание на то, что у нас хороший скат, очищенный от слизи, чистый. 

- Во сколько на внешнем рынке оценивают этот «сорняк»?

- На самом деле особого ажиотажного интереса к нему никогда не было, но то, что мы добываем, мы продаем. С прошлого года какой-то небольшой подъем спроса пошел на него. Одни клиенты просили проработать заказ 300 тонн в год. Это вылов в тысячу тонн примерно, и, для того чтобы добыть их, судно нужно готовить отдельно. Обычно скат идет приловом.

- Можно ли говорить о том, что азиатский рынок более гибкий, раз нуждается в субпродуктах, и компании могут производить виды продукции, о которых раньше не задумывались?

- Азиатский рынок подвижный. Они как-то быстрее приноравливаются. Головы палтуса сначала продать не могли. Сейчас стабильный спрос в Азии. Да что там головы - щечки трески, молоки трески. Субпродукты иногда даже большим спросом пользуются, чем основные виды. Рыбаки получают добавочную стоимость, у них почти  безотходное производное: выловил, порезал и продал. Я бы сказал, что на ярусах глубокая переработка, вылов почти полностью перерабатывается в готовую продукцию широкого ассортимента на любой вкус и потребность.

- А как с крабами обстоят дела? Не дошло еще производство до того, чтобы печень краба стали продавать? Тоже деликатес в Японии.

- Нет, до этого не дошло, но рынок стабильный. Все меры по борьбе с браконьерством, соглашения по ННН–промыслу, которые с Японией и Кореей подписали, очень эффективно работают. Объемы браконьерского краба в эти страны очень сильно сократились. Поэтому спрос на легальную крабовую продукцию вырос. В 2016 году выловили 8720 тонн, зафиксировав крабовый рекорд компании. Годом ранее - всего 6433 тонны было. Опять же, это заслуга нашего флота, который мы ввели в эксплуатацию.

Герой-производственник - экипаж краболовного судна «Шанс-104» под командованием капитана Юрия Юрьевича Двигуна. На промысел судно вышло в мае 2016 года и выловило до конца года 1091 тонну. Оно два месяца подряд ловило по 230 тонн, это фантастические результаты. По годовым итогам лидер - «Шанс-102», он за год 1723 краба выловил. У нас вообще сейчас очень сильный капитанский корпус, на краболовных судах это капитаны Брюханов И.А., Лифу А.И., Корепанов Е.Б., Афанасьев С.В., Рогов С.А., Лозицкий Ю.С., Корявых И.П., Еремин В.В. На ярусоловных судах - Четвериков А.В., Соколов Д.М., Лунин В.В., Башкатов С.В., Веребчан С.А., Новиков В.П. В целом можно говорить о высоком уровне профессионализма экипажей и капитанов.

- Как правило, при увеличении вылова цена начинает идти вниз.

- Когда переизбыток продукции на рынке, морепродукты дешевеют. Но в прошлом году цены не пошатнулись. Глубоководный краб – еда доступная, несмотря на «элитное» название. А мелкий так вообще доступен. Кстати, мелким даже больше интересуются, ведь это более дешевая продукция. Мы предлагаем клиентам крупный, а они просят мелкий. Из него выход мяса, кстати, больше - 43%, а от крупного - 39%. А ведь часто краб берут переработчики, они мясо краба делают.

- Программа модернизации флота завершилась?

- Близка к завершению. Сейчас «Шанс-105» делаем в Корее, уже в апреле он начнет промысел. За последние три года пять судов ввели в строй. Ближайшие 10 лет можем спокойно работать. «Шанс-105» и «Шанс-106» как резервные суда на случай, когда американские суда совсем придут в негодность. У нас еще два краболова американской постройки работают. А им уже по 40 лет. Хотя состояние корпусов нормальное. Но их очень дорого содержать.

- Какая, на ваш взгляд, самая большая проблема модернизации? Нехватка технических специалистов или ЗИП?

- При модернизации нужно четко понимать конечную цель, и нужен хороший проект, который будет все учитывать, сможет сбалансировать и скомбинировать все моменты. Наши специалисты уже набрались опыта и успешно решают эти задачи, у нас даже есть свой специалист, работающий в специальной программе «Автокад», но необходимо привлечь конструкторское бюро, так как оно должно быть сертифицировано для просчета устойчивости и всех мореходных характеристик, чтобы предъявить их регистру.

- Грамотные проектанты в России есть?

- У нас три компании, с которыми мы сотрудничаем. Сейчас работаем с теми, кто во Владивостоке. Еще с советских времен институт «Морские инженеры». Они рассчитывают остойчивость, делают кренование, могут нам подсказывать, как лучше оборудование разместить по этим показателям.

- Вы сделали проект. Дальше нужны деньги. Это собственные средства или кредиты?

- Последние годы собственные. Брать кредиты слишком дорого. У нас был такой момент, когда из-за кредитов, привлеченных под аукционы 2000-х годов, компания была на грани банкротства. Предприятие выжило после аукционов, но 10 лет гасило эту огромную кредитную нагрузку. Последние два года мы вкладываем деньги в суда. Сократили кредитные обязательства и стали экономить почти миллион долларов в год на процентах. Грубо говоря, это треть стоимости судна. На свободные средства реализовали важнейшие социальные аспекты для своих экипажей. Установили систему спутниковой связи, спутниковое телевидение на судах и безлимитный Интернет. Моряки все время на связи с домом, с семьей. Без ограничения можно общаться в социальных сетях, а это же здорово: фотографии, ролики, ребенок, жена, знаменательные события. Это снятие стресса для экипажа и дополнительная мотивация работать у нас.

- Вырасти в объемах производства можно только за счет покупки новых квот? Насколько «Восток-1» готов участвовать в аукционах Росрыболовства?

- Мы подошли как раз к той стадии, что выбираем свои квоты почти под ноль. Но мощности флота позволят докупить объемы. Нам интересны наши профильные объекты, но все зависит от цены лота. Есть перегретые виды биоресурсов, окупаемость которых уходит за 7-10 лет. Это высокие риски, наша компания их избегает.